Некоммерческая организация

«Адвокатская Палата Костромской области»

СОВЕТ

   23 мая 2019 года                                                                                                                     город Кострома

РЕШЕНИЕ

по дисциплинарному производству в отношении

адвоката Б.

(регистрационный № 44/)

Совет Адвокатской Палаты Костромской области в составе:

Президента Адвокатской палаты Костромской области Жарова Н.Б., председательствующего;

членов Совета – адвокатов Виноградова С.И., Владимирова В.И., Зиновьева Ю.Н., Клушина А.В., Пашутина П.В., Разина А.К., Рябикова Д.А., Соловьева В.В.,

с участием адвоката Б.,

рассмотрел дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента адвокатской палаты от 12.03.2019 № 2-рв/2019 по частному постановлению судебной коллегии по уголовным делам Костромского областного суда (судья Е.И. Николаева) от 28 февраля 2019 года в отношении адвоката Б., осуществляющего адвокатскую деятельность в адвокатском кабинете № Костромской области.

Заслушав и обсудив доклад президента адвокатской палаты Жарова Н.Б., выслушав адвоката Б., изучив материалы дисциплинарного производства, Совет адвокатской палаты

УСТАНОВИЛ:

1. 08 мая 2019 года в Совет палаты поступило дисциплинарное производство в отношении адвоката Б. с заключением квалификационной комиссии, в котором содержится вывод о наличии в его действиях (бездействии) нарушения подпункта 1 пункта 1 статьи 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Заключение комиссии мотивировано следующим.

1.1. В ходе рассмотрения судом апелляционной инстанции дела по апелляционным жалобам осужденного С. на постановления Свердловского районного суда г. Костромы от 17 января 2019 года об отмене в отношении него условного осуждения и о взыскании с. него процессуальных издержек - расходов по выплате адвокату вознаграждения установлены нарушения адвокатом Б. требований Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», которые повлекли замену адвоката в судебном процессе и на которые Костромской областной суд счел необходимым обратить внимание Президента Адвокатской Палаты Костромской области.

В соответствии с требованиями ч. 1 ст. 1, п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, а адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.

Вопреки приведенным требованиям закона адвокат Б., осуществляя по назначению суда защиту осужденного С. в апелляционном судебном процессе, выступая в ходе судебного следствия и в судебных прениях в защиту С., произнес только то, что он поддерживает апелляционную жалобу осужденного и добавить ему к сказанному осужденным в судебном заседании нечего. На замечание председательствующего о том, что участие адвоката в суде предполагает не только заявление о поддержании написанной самим осужденным жалобы, но и устное выступление в прениях с приведением правовых аргументов защиты, адвокат не отреагировал, на предложение суда объявить перерыв для его подготовки к прениям ответил отказом, заявив, что осужденный сам все сказал и повторять его слова он не считает нужным. Одновременно адвокат представил суду заявление о выплате ему вознаграждения за участие в суде апелляционной инстанции в размере 900 рублей.

Таким образом, в результате ненадлежащего осуществления адвокатом Б. своих профессиональных обязанностей осужденный С. в суде апелляционной инстанции был фактически лишен юридической помощи, поскольку мог рассчитывать только лишь на те доводы, которые изложил суду сам. При таких обстоятельствах суд был вынужден слушание дела отложить и произвести замену защитника в процессе.

Подобное отношение адвоката к исполнению своих обязанностей недопустимо, ведет к нарушению права на защиту, гарантированного Конституцией РФ, умаляет авторитет адвокатуры как института гражданского общества, затягивает сроки судебного рассмотрения дел, а потому требует, по мнению суда, принятия мер со стороны уполномоченных органов адвокатского сообщества Костромской области.

В связи с указанными обстоятельствами судебная коллегия по уголовным делам Костромского областного суда постановила обратить внимание Президента Адвокатской Палаты Костромской области на допущенные адвокатом Б. нарушения требований Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» при защите в суде апелляционной инстанции осужденного С.

1.2. Адвокат Б. 12 марта 2019 года представил письменное объяснение на частное постановление суда, в котором указал, что с данным частным постановлением суда он не согласен и 7 марта 2019 года обжаловал его в Президиум Костромского областного суда.

В своем постановлении суд ссылается на п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», в соответствии с которым адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, ставя ему в вину короткое выступление в прениях.

Адвокат Б. считает, что он данный пункт не нарушал, а честно и добросовестно исполнил свои обязанности. Более того, он выполнил требования п. 2 ч. 1 ст. 7 названного закона, который предусматривает, что адвокат обязан исполнять требования закона об обязательном участии адвоката в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда.

Выполняя требования суда, 28 февраля 2019 года он прибыл в судебное заседание Судебной коллегии по уголовным делам Костромского областного суда. Перед началом судебного заседания провел консультацию подзащитного С., обговорил с ним позицию, которую и поддержал в ходе заседания. Данный факт могут подтвердить секретарь судебного заседания К., представитель прокуратуры Г. и присутствовавший в зале адвокат Т.

При выполнении поручения по защите С. он руководствовался п.п. 1, 2 ч. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, в соответствии с которыми адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне; занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного.

В данном случае самооговора не было, он был связан позицией своего подзащитного, который утверждал, что для отмены условного осуждения необходимо более двух неявок в уголовно-исполнительную инспекцию для регистрации, а по словам подзащитного, тот допустил всего две неявки, хотя из материалов дела следует, что три. С. также указывал, что не менял места жительства, однако в судебном заседании подтвердил, что два месяца проживал в Подмосковье.

От услуг адвоката Б. подзащитный С. не отказывался, а лишь просил не взыскивать с него процессуальные издержки, отнести их на счет федерального бюджета в связи с его тяжелым материальным положением.

Факты, изложенные в объяснениях, подтверждаются и объяснительной, написанной собственноручно подзащитным С.

Обобщая вышесказанное, адвокат Б. приходит к выводу о том, что более подробное выступление в ходе судебного заседания и в прениях могло ухудшить положение его подзащитного или он должен был просто «лить воду», но он не приемлет такую тактику защиты.

Адвокат Б. также указывает, что со слов адвоката М., осуществлявшей защиту С.. в суде апелляционной инстанции после замены адвоката, 7 марта 2019 года судебной коллегией по уголовным делам Костромского областного суда в составе председательствующего судьи Николаевой Е.И. было вынесено апелляционное постановление, в соответствии с которым постановление Свердловского районного суда г. Костромы от 17 января 2019 года об отмене условного осуждения и взыскании процессуальных издержек оставлено без изменения, а апелляционная жалоба С. без удовлетворения.

В заседании квалификационной комиссии адвокат Б. сообщил, что в настоящее время обжалует частное постановление в кассационном порядке в Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, т.к. он с частным постановлением не согласен.

В то же время доводы своего письменного объяснения адвокат Б. в заседании квалификационной комиссии фактически не поддержал, засомневался в правильности занятой им в судебном заседании суда апелляционной инстанции позиции и думает, что ему, наверное, не стоило ограничиваться в своем выступлении лишь указанием на то, что он жалобу подзащитного поддерживает.

1.3. Квалификационной комиссией изучено объяснение, полученное адвокатом Б. от подзащитного С. и приобщенное к материалам дисциплинарного производства, из которого усматривается отсутствие каких-либо претензий С. к адвокату Б.

Квалификационная комиссия согласилась с доводами, содержащимися в распоряжении о возбуждении дисциплинарного производства и сочла, что позиция С. не является обстоятельством, исключающим возможность дисциплинарного производства.

Как правильно указано в распоряжении о возбуждении дисциплинарного производства, адвокат Б. осуществлял защиту С. по назначению суда апелляционной инстанции, а не по соглашению с С.

В силу частей 2 и 3 статьи 16, части 2 статьи 50 и части 3 статьи 51 УПК РФ суд обеспечивает реализацию права подсудимого на защиту путем назначения защитника. В этом случае в соответствии с частью 5 статьи 50 УПК РФ расходы на оплату труда защитника компенсируются за счет средств федерального бюджета.

Таким образом, при осуществлении обязанностей защитника по назначению суда, которому закон предоставил право принимать решение об оплате труда адвоката и определять размер такой оплаты в установленных нормативными актами пределах, адвокат состоит в публично-правовых отношениях не только с судом, но и с подзащитным. Поэтому суд апелляционной инстанции, исполняющий требования закона об обеспечении осужденному права на защиту путем назначения защитника, вправе поставить вопрос о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката, назначенного судом защитником и ненадлежаще исполняющего свои профессиональные обязанности.

1.4. Квалификационной комиссией изучен протокол судебного заседания судебной коллегии по уголовным делам Костромского областного суда от __ февраля 2019 года по рассмотрению апелляционных жалоб С., согласно которому адвокат Б. до начала судебного следствия представил суду заявление о выплате ему вознаграждения за защиту С.

В ходе судебного следствия на уточняющий вопрос председательствующего по поводу апелляционной жалобы на постановление о выплате процессуальных издержек С. пояснил, что защитник был назначен без его ведома, т.е. его поставили перед фактом. Он не отказался от защитника, «хотя смысл какой от защитника - что он есть, что его нет».

Адвокат Б. после такого заявления своего подзащитного, выступая по доводам апелляционных жалоб подзащитного, высказался следующим образом: «Апелляционную жалобу своего подзащитного поддерживаю в полном объеме. Прошу апелляционную жалобу удовлетворить».

Согласно протоколу судебного заседания в прениях состоялся следующий диалог адвоката Б. и председательствующего судьи Николаевой Е.И.:

«Адвокат Б. в прениях:

- Уважаемый суд! Полностью поддерживаю доводы моего подзащитного, прошу апелляционную жалобу удовлетворить.

Председательствующий к защитнику:

- Уважаемый защитник! То, что вы поддерживаете жалобу С., суду и так понятно, Вы обязаны это делать. Но вообще-то выступление адвоката в судебных прениях предполагает произнесение устной защитительной речи с приведением в обоснование позиции Вашего клиента хоть каких-то правовых обоснований. Пожалуйста, мы Вас слушаем.

Адвокат Б. молчит.

Председательствующий к защитнику:

- Вы меня поняли? Вы же представили суду заявление о выплате вознаграждения за защиту С., так где же эта защита?

Адвокат Б.: Но он все сам сказал, чего же я буду повторяться.

Председательствующий к защитнику: Может быть, Вам необходим перерыв для подготовки к судебным прениям?

Адвокат Б.: Нет, перерыва мне не надо.

Председательствующий к защитнику: Тогда выступайте.

Адвокат Б.: Я жалобу поддерживаю, мне сказать больше нечего.»

1.5. Квалификационная комиссия отметила, что согласно п. 1 ст. 1 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре) адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 1 статьи 7 Закона об адвокатуре адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами. Аналогичная норма содержится в пункте 1 статьи 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Согласно части 1 статьи 292 УПК РФ прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника.

В соответствии с пунктом 15 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве (принят VIII Всероссийским съездом адвокатов 20.04.2017) защитник не вправе уклоняться от участия в судебных прениях.

В судебной практике отказ защитника от выступления в прениях под предлогом участия в прениях самого подзащитного расценивается как недопустимый отказ адвоката от принятой на себя защиты (см.: Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2008 год).

Квалификационная комиссия полностью согласилась с позицией заявителя по настоящему делу – председательствовавшей в судебном заседании судьи Николаевой Е.И. о том, что выступление адвоката в судебных прениях предполагает произнесение устной защитительной речи, которая не может ограничиваться лишь кратким указанием на поддержку защитником доводов своего подзащитного, а должна содержать как фактическое, так и правовое обоснование позиции стороны защиты по делу.

Без такого содержательного выступления защитника невозможно обеспечить отстаивание прав и законных интересов подзащитного, т.е. исполнение адвокатом обязанности, возложенной на него законом (подп. 1 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре).

Между тем, адвокат Б. в судебном заседании по рассмотрению апелляционных жалоб, поданных его подзащитным, не высказался по существу этих жалоб ни в ходе судебного следствия (что могло бы быть достаточной причиной для сокращения его речи в прениях), ни непосредственно в прениях, что безусловно давало основания суду расценить такое поведение защитника как необеспечивающее реализацию права осужденного на защиту.

При таких обстоятельствах квалификационная комиссия была вынуждена согласиться с оценкой подзащитным С. роли его защитника Б. в судебном заседании как всего лишь бессмысленного присутствия в уголовном процессе, от которого ничего не зависело и которое ни на что и ни на кого не влияло («смысл какой от защитника - что он есть, что его нет»).

Квалификационная комиссия с сожалением отметила, что как высказанное самим адвокатом Б. в судебном заседании согласие с этой оценкой (адвокат Б. заявил о полной поддержке жалобы своего подзащитного и всех высказанных им доводов), так и довод, содержащийся в объяснении адвоката Б., о том, что его защитительная речь могла лишь ухудшить положение его подзащитного, не только выглядят комично, но и свидетельствуют о полном непонимании адвокатом Б. предназначения защитника в уголовном судопроизводстве.

2. В заседании совета палаты адвокат Б. с заключением квалификационной комиссии полностью согласился, признал, что занял в суде апелляционной инстанции неправильную позицию.

3. В соответствии с ч. 4. ст. 24 Кодекса профессиональной этики адвоката совет при разбирательстве не вправе пересматривать выводы комиссии в части установленных ею фактических обстоятельств, считать установленными не установленные ею фактические обстоятельства, а равно выходить за пределы жалобы, представления, обращения и заключения комиссии.

Оценив выводы квалификационной комиссии с учетом отношения к ним адвоката Б., Совет палаты находит их обоснованными, подтвержденными материалами дисциплинарного производства как в части установленных ею фактических обстоятельств, так и в части указания норм Закона об адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, которые адвокатом Б. были нарушены.

Совет палаты согласен также с мотивировкой допустимости настоящего дисциплинарного производства, изложенной в заключении квалификационной комиссии.

Нарушений процедуры рассмотрения квалификационной комиссией дисциплинарного производства в отношении адвоката Б. Советом палаты не установлено.

4. В соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящим Кодексом.

В соответствии с п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката при определении меры дисциплинарной ответственности должны учитываться тяжесть совершенного проступка, обстоятельства, при которых он совершен, форма вины, а также иные обстоятельства, которые Советом признаны существенными и приняты во внимание при вынесении решения.

Разрешая вопрос о мере дисциплинарной ответственности адвоката Б. за совершенное им нарушение, Совет палаты учитывает, что адвокат Б., имея значительный стаж адвокатской деятельности, отказался от участия в судебных прениях умышленно под абсурдным предлогом недопущения вреда от своей возможной защитительной речи своему подзащитному С.

Совет палаты учитывает, что такое поведение адвоката Б., по заключению квалификационной комиссии, свидетельствует о полном непонимании им предназначения защитника в уголовном судопроизводстве.

Принимая во внимание указанные обстоятельства, Совет палаты не находит оснований для применения в качестве меры дисциплинарной ответственности замечания как не соответствующей по своей мягкости характеру совершенного дисциплинарного проступка.

В то же время совет палаты не усматривает и оснований для прекращения статуса адвоката Б., поскольку эта мера ответственности не соответствует тяжести совершенного адвокатом Б. дисциплинарного проступка.

Таким образом, мерой дисциплинарной ответственности, наиболее соответствующей характеру и тяжести совершенного адвокатом Б. дисциплинарного проступка, является предупреждение.

На основании изложенного и руководствуясь подп. 1 п. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката, Совет Адвокатской палаты Костромской области открытым голосованием единогласно

РЕШИЛ:

1. Признать наличие в действиях адвоката Б нарушения подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

2. Применить к адвокату Б. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.